rinatzakirov в Уроки историиВсе наверное слышали набившее оскомину утверждение о том, что проклятый советский режим, расширительно трактуя собственный уголовный кодекс, зачастую сажал своих граждан за невысказанные мысли и трактовал намерение как подготовку?
Примеров подобных мыслепреступлений и прочей оруэлловщины полно и у Солженицына, и у Шаламова, и бытует мнение, что это юридическое извращение, изобретенное советскими юристами. Не ставя под сомнение наличие этих перегибов и их недопустимость, давайте все-таки посмотрим, откуда здесь растут ноги.
Отправимся в ГАРФ и возьмем следующее дело: фонд 102 (Департамент полиции), ДП 7, оп.199. 1902 г. д.1129
Называется оно так:
«По обвинению мещанина Ивана Каляева в намерении водворить революционные издания».
Это не 1937 год, никакой ошибки.
Это уже в 1902 году людей уже судят за намерения, еще задолго даже всплеска революционного движения в 1905 году и столыпинской скорострельной юстиции.
Всякие Вышинские при Сталине по крайней мере трактовали намерение как подготовку, а подготовку как соучастие, и за это и судили. А тут открыто судят за намерение, и ничего, даже на обложке дела пишут такой заголовок.
А дело было так: студент Львовского университета И.П. Каляев 9 июня 1902 года во время переезда из Австрии в Германию (то есть за границей) был задержан на пограничной ст. Масловицы в Силезии с нелегальной литературой.
Какое дело немецкой полиции до русской нелегальщины? А никакого: просто на немецкой пограничной станции вместе с немецкими таможенниками дежурил русский жандарм, который и арестовал И.П. Каляева. (Кто там говорил, что иностранная полиция покрывала русских революционеров?)
Вот представьте: поехали вы куда нибудь в Нидерланды легально курнуть марихуаны, и тут в амстердамскую кафешку вламываются русские пэпээсники, хватают вас с косяком в руках и тащат в русскую тюрьму.
До октября 1905 года И.П.Каляев пробыл в варшавской тюрьме, откуда был в ожидании решения по своему делу был освобожден под гласный надзор полиции в Варшаве.
Отметим, что законных причин для задержания не было никаких: найденные у него издания не являлись запрещенными ни в Германии, ни в Австро — Венгрии. Они были запрещены в Российской империи, но на австрийско - германской границе Каляев находился вне юрисдикции российских законов.
27 сентября 1902 года начальник Варшавского губернского жандармского управления сообщал в Департамент полиции, что «не представилось возможности установить факт участия его [Каляева] в каком либо тайном революционном сообществе, а также желание водворить и распространить найденные при нем брошюры в пределы Российской империи, тем более что все они были по одному экземпляру различных названий и предназначались, как он показал, для прочтения в Берлине на досуге», а изъятые при нем рукописные революционные стихи оказались его собственного авторства и тоже были по одному экземпляру.
В другом деле Каляева имеется отношение министерства юстиции Российской империи по этому вопросу от 28 декабря 1902 года, подписанное министром юстиции Н.В. Муравьевым. Смысл его сводится к тому, что с юридической точки зрения, факт хранения и перевозки российским подданным на территории другого государства запрещенной в Российской империи литературы, не может служить основанием для привлечения его к ответственности по российским законам, так как совершенно неочевидно, что задержанный имел намерение ввезти запрещенные издания в Россию и распространять их там. Поэтому предлагалось уголовное преследование И.П. Каляева по этому делу прекратить. То есть министерство юстиции встало на сторону Каляева, указав, что российских законов он не нарушал и соответственно привлекать к ответственности его не за что.
26 февраля 1903 года датирован черновик письма из Департамента полиции в адрес министерства юстиции. В письме указывалось, что доказательств преступной деятельности И.П. Каляева не найдено, но все таки предлагалось подвергнуть Каляева гласному надзору полиции на два года в избранном им месте жительства, кроме столиц и ряда губерний.
В данном черновике сделана правка рукой министра внутренних дел В.К. Плеве: «подвергнуть тюремному заключению сроком на один месяц», которое он по высочайшему повелению императора и отбыл в ярославской тюрьме.
А в довесок по решению Особого Совещания - запрещение проживать в столичных городах и губерниях сроком на пять лет. Это означало, что дорога в университет была окончательно закрыта.
Так что весь этот произвол и перегибы изобрели не большевики: они закономерно выросли из порядков, существовавших при благословенном царском режиме.
И целесообразность выше закона, и внесудебные приговоры, и подсадная публика в залах суда, и объявление суда закрытым или открытым по прихоти председателя, и много чего еще - все это было изобретено и широко применялось задолго до революции.
А после революции эта линия была просто логически развита и продолжена, не более того. К слову, она продолжается и до сих пор.
Другие посты по теме см. здесь.
Примеров подобных мыслепреступлений и прочей оруэлловщины полно и у Солженицына, и у Шаламова, и бытует мнение, что это юридическое извращение, изобретенное советскими юристами. Не ставя под сомнение наличие этих перегибов и их недопустимость, давайте все-таки посмотрим, откуда здесь растут ноги.
Отправимся в ГАРФ и возьмем следующее дело: фонд 102 (Департамент полиции), ДП 7, оп.199. 1902 г. д.1129
Называется оно так:
«По обвинению мещанина Ивана Каляева в намерении водворить революционные издания».
Это не 1937 год, никакой ошибки.
Это уже в 1902 году людей уже судят за намерения, еще задолго даже всплеска революционного движения в 1905 году и столыпинской скорострельной юстиции.
Всякие Вышинские при Сталине по крайней мере трактовали намерение как подготовку, а подготовку как соучастие, и за это и судили. А тут открыто судят за намерение, и ничего, даже на обложке дела пишут такой заголовок.
А дело было так: студент Львовского университета И.П. Каляев 9 июня 1902 года во время переезда из Австрии в Германию (то есть за границей) был задержан на пограничной ст. Масловицы в Силезии с нелегальной литературой.
Какое дело немецкой полиции до русской нелегальщины? А никакого: просто на немецкой пограничной станции вместе с немецкими таможенниками дежурил русский жандарм, который и арестовал И.П. Каляева. (Кто там говорил, что иностранная полиция покрывала русских революционеров?)
Вот представьте: поехали вы куда нибудь в Нидерланды легально курнуть марихуаны, и тут в амстердамскую кафешку вламываются русские пэпээсники, хватают вас с косяком в руках и тащат в русскую тюрьму.
До октября 1905 года И.П.Каляев пробыл в варшавской тюрьме, откуда был в ожидании решения по своему делу был освобожден под гласный надзор полиции в Варшаве.
Отметим, что законных причин для задержания не было никаких: найденные у него издания не являлись запрещенными ни в Германии, ни в Австро — Венгрии. Они были запрещены в Российской империи, но на австрийско - германской границе Каляев находился вне юрисдикции российских законов.
27 сентября 1902 года начальник Варшавского губернского жандармского управления сообщал в Департамент полиции, что «не представилось возможности установить факт участия его [Каляева] в каком либо тайном революционном сообществе, а также желание водворить и распространить найденные при нем брошюры в пределы Российской империи, тем более что все они были по одному экземпляру различных названий и предназначались, как он показал, для прочтения в Берлине на досуге», а изъятые при нем рукописные революционные стихи оказались его собственного авторства и тоже были по одному экземпляру.
В другом деле Каляева имеется отношение министерства юстиции Российской империи по этому вопросу от 28 декабря 1902 года, подписанное министром юстиции Н.В. Муравьевым. Смысл его сводится к тому, что с юридической точки зрения, факт хранения и перевозки российским подданным на территории другого государства запрещенной в Российской империи литературы, не может служить основанием для привлечения его к ответственности по российским законам, так как совершенно неочевидно, что задержанный имел намерение ввезти запрещенные издания в Россию и распространять их там. Поэтому предлагалось уголовное преследование И.П. Каляева по этому делу прекратить. То есть министерство юстиции встало на сторону Каляева, указав, что российских законов он не нарушал и соответственно привлекать к ответственности его не за что.
26 февраля 1903 года датирован черновик письма из Департамента полиции в адрес министерства юстиции. В письме указывалось, что доказательств преступной деятельности И.П. Каляева не найдено, но все таки предлагалось подвергнуть Каляева гласному надзору полиции на два года в избранном им месте жительства, кроме столиц и ряда губерний.
В данном черновике сделана правка рукой министра внутренних дел В.К. Плеве: «подвергнуть тюремному заключению сроком на один месяц», которое он по высочайшему повелению императора и отбыл в ярославской тюрьме.
А в довесок по решению Особого Совещания - запрещение проживать в столичных городах и губерниях сроком на пять лет. Это означало, что дорога в университет была окончательно закрыта.
Так что весь этот произвол и перегибы изобрели не большевики: они закономерно выросли из порядков, существовавших при благословенном царском режиме.
И целесообразность выше закона, и внесудебные приговоры, и подсадная публика в залах суда, и объявление суда закрытым или открытым по прихоти председателя, и много чего еще - все это было изобретено и широко применялось задолго до революции.
А после революции эта линия была просто логически развита и продолжена, не более того. К слову, она продолжается и до сих пор.
Другие посты по теме см. здесь.
