Natalia Semova перепечаталa из https://www.facebook.com/mon.diodoros/posts/1403364086429110
Для монастыря в наше время — самая большая проблема в том, что туда попадают люди с ослабленной волей, с отсутствием интеллекта (хотя бы среднего IQ), не видящие какого-то убедительного и ясного смысла в своей жизни и поэтому неспособные к созидательной деятельности. Эта проблема, конечно, шире проблемы монастырей — скорее, это свойство современного «религиозного» сознания как такового. «Религиозного» в кавычках, потому что речь идёт о специфической религиозности, то есть о ситуации, когда психически нездоровый человек со слабой волей, отсутствием интеллекта и ясного понимания смысла своего существования испытывает слабость и страх перед лицом реальности, а потому ищет опоры в чём-то «сильном», которое, по его мнению, и есть Бог. Но правда в том, что это не Бог.
Попадая в религию, становясь «православным», человек зачастую находит в ней оправдание своего отказа от некоторых признаков, характеризующих человека — разумности, воли, рассуждения, свободы. Таким образом создаётся православная квазирелигиозность, со своими правилами, своей аскезой, своим «Богом», в которой находит себе уютное существование огромная масса «верующих». Это своеобразная вера в Бога-защитника, Бога-помощника, — но без морального сознания, без честности перед собой и людьми, без какой-либо духовной ответственности. Не случайно мем о «ПГМнутых» верующих получил такое распространение: он просто зафиксировал крайние проявления одной общей тенденции — целого течения, в русле которого движется основная масса верующих.
К сожалению, следует констатировать тот факт, что такая ложная религиозность сложилась уже давно и привела в действие механизм самовоспроизведения. Вместо того, чтобы человек в православии получал исцеление и духовное выздоровление от своих недугов, прежде всего — в области свободы воли, духа (ума) и сердца, он ещё более укрепляет в себе основные проявления болезни, чем делает своё выздоровление практически невозможным. Нужно признать, что функцию самовоспроизведения, благодаря которой происходит передача заразы, берут на себя церковные структуры — теперь даже и официальные. В этом отношении книга еп. Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые», например, сыграла роль матрицы, связывающей феноменологические коэффициенты деструктивного культа, а потому вполне заслуженно ставшей «книгой года». Подавляющая часть архиереев вполне устраивает безволие и духовно-интеллектуальное убожество паствы по вполне банальной причине: с одной стороны, глупость других оттеняет их собственную «мудрость», с другой стороны безвольными и психически нездоровыми людьми легче управлять и манипулировать (называть белое чёрным, и наоборот). Но дело не ограничивается банальными причинами: основная причина всё-таки в том, что они себе не представляют иной религиозной жизни и и иной религии, кроме той, на которой выросли сами (самовоспроизведение). Поэтому они просто транслируют «предание старцев», — того, что произошло не от Христа, Который исцеляет от болезней, а того, что произошло от людей, научившихся оправдывать свои духовные болезни и выдавать их за метод исцеления.
Поэтому нужно понимать, что проблема монастыря — это просто продолжение той проблемы, которая начинается в религиозных структурах и преподносится как норма приходящим в церковь неофитам. А проблема человека, оказавшегося в монастыре, — это проблема его религиозного сознания ещё с того момента, как он пришёл в монастырь, и даже с того момента, как он вообще пришёл в Церковь.
Я не стану предлагать какие-то решения для выхода из такой ситуации, потому что убеждён, что в нашей реальности, когда монашество фактически исчезает, бессмысленно предлагать какие-то средства для его искусственного поддержания в нынешнем состоянии. Чтобы дать возможность хотя бы в будущем возникнуть монашеству в его исконном смысле, нужно заниматься причинами таких историй, которые лежат в области аскетического богословия и канонической практики Церкви. Пока не будет изменён подход к системе монашеского права в целом, бессмысленно «миссионерствовать» и приводить «позитивные» примеры из монашеской жизни. Приходящий в монастырь человек должен осознавать, что это не «тихая гавань» для несостоявшихся в мирской жизни людей с наиболее ослабленной волей и психикой (как мы это видим сейчас), а поприще для активной внутренней работы, в условиях которой и созревает полноценная личность.
Диодор Ларионов